"кенгуру переносит всю тяжесть тела на хвост, и тогда обе задние ноги, освободившись, одним движением сверху вниз наносят страшные раны противнику."(w)
хочу обратно в киев
а ещё больше — ехать, неважно куда, держать руку на твоем бедре, пока ты рулишь, прикуривать тебе сигареты
хочу, чтобы ты приехал, или самой рвануть опять к тебе
а ещё больше — переехать, наконец-то, в питер, и засыпать, зная, что проснусь и увижу тебя рядом
иногда это невыносимо — ждать
я точно знаю, что если вылечу из универа завтра — уеду всё равно, и плевать.
утром, когда валя разбудил нас со словами "до минска 30 км, юра, давай за руль", я поняла, что самое невозможное в таких отношениях — момент, когда ты понимаешь: вот, остался час (два, три) — и всё.
то есть изначально, конечно, понятно, что пройдёт день, два, неделя — и ты уедешь, я уеду. но это будет потом. и куча времени впереди
и момент осознания оставшегося времени как чего-то ограниченного, конечного — этот момент ужасен
я не знаю, как справляться с собой
как справляться с истериками, с опустившимися руками, с нежеланием двигаться вперёд, как справляться с этим всем в одиночку.
не в одиночку даже, но в одиночестве, в физическом его смысле
только мысль о том, что ты там, и ты любишь меня не меньше, чем я тебя, и тебе едва ли легче, чем мне — только эта мысль засталяет пытаться справиться хоть как-то
утром я конечно соберусь, и справлюсь, и всеми правдами и неправдами уговорю препода поставить мне этот экзамен, и что там было ещё
но сейчас я жую сопли и опять не могу взять себя в руки
слишком уж сильный контраст получился в этот раз — из солнечного киева, где, несмотря ни на что, было прекрасно и во всех смыслах тепло, в холод, дождь и одиночество. слишком сложно для меня
а ещё больше — ехать, неважно куда, держать руку на твоем бедре, пока ты рулишь, прикуривать тебе сигареты
хочу, чтобы ты приехал, или самой рвануть опять к тебе
а ещё больше — переехать, наконец-то, в питер, и засыпать, зная, что проснусь и увижу тебя рядом
иногда это невыносимо — ждать
я точно знаю, что если вылечу из универа завтра — уеду всё равно, и плевать.
утром, когда валя разбудил нас со словами "до минска 30 км, юра, давай за руль", я поняла, что самое невозможное в таких отношениях — момент, когда ты понимаешь: вот, остался час (два, три) — и всё.
то есть изначально, конечно, понятно, что пройдёт день, два, неделя — и ты уедешь, я уеду. но это будет потом. и куча времени впереди
и момент осознания оставшегося времени как чего-то ограниченного, конечного — этот момент ужасен
я не знаю, как справляться с собой
как справляться с истериками, с опустившимися руками, с нежеланием двигаться вперёд, как справляться с этим всем в одиночку.
не в одиночку даже, но в одиночестве, в физическом его смысле
только мысль о том, что ты там, и ты любишь меня не меньше, чем я тебя, и тебе едва ли легче, чем мне — только эта мысль засталяет пытаться справиться хоть как-то
утром я конечно соберусь, и справлюсь, и всеми правдами и неправдами уговорю препода поставить мне этот экзамен, и что там было ещё
но сейчас я жую сопли и опять не могу взять себя в руки
слишком уж сильный контраст получился в этот раз — из солнечного киева, где, несмотря ни на что, было прекрасно и во всех смыслах тепло, в холод, дождь и одиночество. слишком сложно для меня
Тебе, а точнее вам ждать в четыре раза меньше, что даже помноженное на расстояние Питер-Минск не так уж и много.
Жди.